30 июля ежегодно в России и в странах бывшего СССР отмечают дату начала «большого террора». 30 июля 1937 года руководителем НКВД Н. И. Ежовым был подписан приказ НКВД СССР №00447.
Согласно приказу аресту и расстрелу подвергались граждане страны, которые вели антисоветскую деятельность. К ним могли относиться раскулаченные зажиточные крестьяне, члены бандитских и террористических формирований, члены антисоветских партий, в том числе, бывшие участники белого движения. Расстрелять могли уголовников, которые продолжали и после заключения поддерживать антисоветские взгляды и вели подрывную работу в колониях, поселениях, тюрьмах.
Приказ давал достаточно ясные и четкие формулировки, в том числе определял требуемое количество арестантов и казненных. Если бы исполнители руководствовались приказом, не распространяя его действие на более широкий круг советских граждан, пострадавших было бы в сотни раз меньше.
Сегодня многие, кто защищает и поддерживает политику Сталина, ссылаются именно на этот приказ. Ведь судя по нему, власть действовала согласно сложившейся после революции обстановке и уничтожала в основном преступников, опасных для общества. Однако, так ли это на самом деле?
Постановление Ежова о защите советской власти от разрушительного действия антисоветской пропаганды и оппозиционных групп превратилась в тотальный «террор против собственного народа». Истоки этого уникального по своей сути явления следует искать в более раннем периоде начала революционного движения в России. Агрессия и сила, на которой была основана революция, обернулись против ее же активных участников.
Революция: белый и красный террор
Александр Леонидович Ратиев, потомственный князь и внук известного купца Георгия Александровича Новосильцева, в своих воспоминаниях так описывал выступление Льва Троцкого на объединенном собрании Курского губернского и городского комитетов партии большевиков в декабре 1918 года:
«На сцене появляется Председатель Реввоенсовета Республики Лев Давыдович Троцкий — сегодняшний вершитель судеб страны. Начинает долгую речь. Говорит о международном положении. Переходит к внутреннему положению. И тут взрывается:
— Революцию, товарищи, революцию социальную такого размаха, как наша, в белых перчатках делать нельзя! Прежде всего это нам доказывает пример Великой Французской революции, которую мы ни на минуту не должны забывать. Чем компенсировать свою неопытность? Запомните, товарищи, — только террором! Террором последовательным и беспощадным! Мы вынуждены стать на путь уничтожения, уничтожения физического всех классов, всех групп населения, из которых могут выйти возможные враги нашей власти…
Есть только одно возражение, заслуживающее внимания и требующее пояснения. Это то, что уничтожая массово, и прежде всего интеллигенцию, мы уничтожаем и необходимых нам специалистов, ученых, инженеров, докторов. К счастью, товарищи, за границей таких специалистов избыток. Найти их легко. Если будем им хорошо платить, они охотно поедут работать к нам… Контролировать их нам будет, конечно, значительно легче, чем наших. Здесь они не будут связаны со своим классом и с его судьбой. Будучи изолированными политически, они поневоле будут нейтральны».
Александр Ратиев в то время был молод, работал в советской конторе «Рабсила», хотя считал эту службу компромиссом с собственной совестью. Он критически оценивал происходящие события и был чрезвычайно взволнован этим выступлением. Аплодисменты, которыми участники собрания встретили предложение Троцкого буквально уничтожить русскую интеллигенцию, Ратиев воспринял болезненно. Позже текст выступления Троцкого будет изъят из архивов и останется только в книге воспоминаний Ратиева, который позже эмигрировал в Болгарию.
Философия Ленина и оправдание массовых репрессий
Идеи социалистического мироустройства предполагали преодоление классового деления общества. Но о физической ли расправе с эксплуататорами шла речь в учении идеолога социалистической революции Владимира Ильича Ленина, основывающего свою философию на учении Карла Маркса?
Ленин писал: «Учение о классовой борьбе, примененное Марксом к вопросу о государстве и о социалистической революции, ведет необходимо к признанию политического господства пролетариата, его диктатуры, т.е. власти, не разделяемой ни с кем и опирающейся непосредственно на вооруженную силу масс. Все прежние революции усовершенствовали государственную машину, а ее надо разбить, сломать. Угнетателей, эксплуататоров, капиталистов мы должны подавить, чтобы освободить человечество от наемного рабства, их сопротивление надо сломить силой, — ясно, что там, где есть подавление, есть насилие, нет свободы, нет демократии».
Яков Свердлов, сторонник Ленина и один из главных организаторов Октябрьской революции, говорил: «На белый террор врагов рабоче-крестьянской власти рабочие и крестьяне ответят массовым красным террором против буржуазии и ее агентов».
Эти слова звучали исключительно в контексте сложившейся революционной ситуации. Силу народных масс вожди революции прагматично использовали для смены политического режима в стране. Однако физически уничтожить буржуазию, как класс, задача не ставилась.
Красный террор рассматривался в контексте революции 1917 года ее организаторами, как инструмент для достижения поставленных целей. В 20-е годы происходили массовые аресты членов бандформирований, офицеров белой армии, представителей буржуазии, которые устраивали заговоры против новой власти Советов. Но в определенный момент «братоубийственная война», как называл ее Ратиев, с собственным народом должна была закончиться.
В 1921 году на III Конгрессе Коминтерна Ленин в своем докладе отмечал:
«С мелкими производителями и с мелкими буржуа, которые существуют во всех странах, мы не можем поступить подобным образом. В большинстве капиталистических стран эти классы представляют очень сильное меньшинство, приблизительно от 30 до 45% населения. Если мы присоединим к ним мелкобуржуазный элемент рабочего класса, то выйдет даже больше 50%. Их нельзя экспроприировать или прогнать — здесь борьба должна вестись иначе».
Сталин приступает к «народным зачисткам»
Резкие высказывания Ленина, прозвучавшие в самый разгар гражданской войны, впоследствии использовали другие политические деятели, чтобы оправдать массовый террор. На самом деле, Ленин и его сторонники видели реальную возможность привлечь на свою сторону представителей буржуазии, адаптировать и ассимилировать их в социалистической среде. Ленин специально делал на этом упор в своих выступлениях, чтобы противостоять экстремистским убеждениям, ярким приверженцем и проповедником которых был Лев Троцкий.
Столь же радикальных идей придерживался Иосиф Сталин. Для него идея массовых зачисток среди народа стала самоцелью, тогда как для Ленина террор являлся инструментом классовой борьбы. Об особенностях личности Сталина и его не всегда адекватном поведении нелестно отзывался Ленин. Известно, что в письме к XII съезду ВКП(б) от 24 декабря 1922 года (так называемое «Завещание Ленина»), он писал: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общении между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от товарища Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности…»
Известно, что главным инициатором массовых зачисток, апофеоз которых пришелся на 1937 год и был связан с именем Николая Ежова, был именно Иосиф Сталин. Первые массовые расстрелы во исполнение приказа Ежова произошли на Бутовском полигоне 8 августа 1937 года. «Большой террор» в народе называли «Ежовщиной». Ежов оказался «крайним», Сталин умело перенес груз ответственности на этого неуравновешенного, подверженного массе пороков, но чрезвычайно исполнительного чиновника. В 1939 году Ежова, выполнившего всю грязную работу по зачистке партийных рядов, обвинили в организации государственного переворота и расстреляли.
Официальные документы свидетельствуют, что с 1937 по 1938 годы сотрудники Народного комиссариата внутренних дел по политическим мотивам взяли под стражу более 1 млн 300 тыс. человек (данные о цифрах расходятся, так как не всегда можно однозначно сказать, по какой статье привлекался задержанный). Расстрелы происходили ежедневно. В среднем казнили по 1000 человек в день. Сталин подписал 383 списка на «санкции первой категории», содержавших около 43-44 тыс. фамилий. В основном это были члены НКВД и РККА. Всего по оценкам историков в период «большого террора» были расстреляны более 681 тыс. человек.
Лазарь Каганович: «Мы пересолили»
Террор против собственного народа принимал чудовищные формы, каких история не знала ранее. Основное отличие сложившейся ситуации от многих других исторических примеров подавления народных восстаний состояло в массовости и цинизме репрессий. Подследственных шантажировали жизнями их детей, близких, родных, выбивали признания в том, чего люди не делали и даже не планировали делать.
Член Политбюро Лазарь Каганович сожалел, что расстрелов слишком мало и с циничной расчетливостью лично подписывал расстрельные списки. Эти меры были с точки зрения Кагановича и его соратников способом устрашения: не позволяли антисоветским настроениям навредить столь тяжело завоеванной в революционной борьбе власти пролетариата. В этом и заключалась основная опасность репрессионных мер 1930-х годов. Аресты и расстрелы не имели под собой объективных оснований. Сталинские репрессии были чаще всего субъективными, излишними, бесчеловечными и болезненными для всего советского народа.
Каганович прожил насыщенную жизнь, скончавшись в возрасте 97-ми лет на пороге второй революции — развала СССР в 1991 году. Был самым преданным сторонником Сталина. Однако в 1980-х годах Лазарь Каганович несколько переосмыслил события «большого террора»: «Мы виноваты в том, что пересолили, думали, что врагов больше, чем их было на самом деле. Я не выступаю против решений партии по этому вопросу. Ошибки были — не только у Сталина, а у нас у всех, у сталинского руководства в целом были ошибки. Легко сейчас судить, когда нет нужды в твердой руке и в борьбе, — и в жестокости».
Выступившие против большого террора
В основном преступления против народа совершались при его молчаливом согласии. Были лишь немногие во властных структурах, кто открыто выступал против радикальных репрессионных мер.
Сокольников Григорий Яковлевич. Являлся наркомом финансов, одним из талантливых организаторов революционного социалистического движения. Открыто выступил против Сталина на съезде ВКП(б) 1926 года, не поддержал коллективизацию народного хозяйства. Как профессиональный экономист видел будущее только за свободной системой развития народного хозяйства.
Федор Федорович Раскольников. Дипломат, революционный деятель, офицер понимал всю тщетность выступлений против Иосифа Сталина и его репрессионной тоталитарной политики. Однако свое мнение высказывал открыто. О его гибели достоверно неизвестно, но есть версии, что его могли ликвидировать члены НКВД. После его смерти в газете «Новая Россия» было опубликовано его «Открытое письмо Сталину». В СССР эта публикация увидела свет в 80-х годах.
«Вы растоптали конституцию как клочок бумаги, выборы превратили в жалкий фарс голосования за одну единственную кандидатуру, а сессии Верховного Совета наполнили акафистами и овациями в честь самого себя. Вы сделали всё, чтобы дискредитировать советскую демократию, как дискредитировали социализм. Вместо того, чтобы пойти по линии намеченного конституцией поворота, вы подавляете растущее недовольство насилием и террором. Постепенно заменив диктатуру пролетариата режимом вашей личной диктатуры, вы открыли новый этап, который в истории нашей революции войдёт под именем «эпохи террора». Никто в Советском Союзе не чувствует себя в безопасности. Никто, ложась спать, не знает, удастся ли ему избежать ночного ареста, никому нет пощады. Правый и виноватый, герой Октября и враг революции, старый большевик и беспартийный, колхозный крестьянин и полпред, народный комиссар и рабочий, интеллигент и Маршал Советского Союза – все в равной мере подвержены ударам вашего бича, все кружатся в дьявольской кровавой карусели. Вы сковали страну жутким страхом террора, даже смельчак не может бросить вам в лицо правду. Волны самокритики «не взирая на лица» почтительно замирают у подножия вашего пьедестала. Вы непогрешимы, как папа! Вы никогда не ошибаетесь!»
Стоит отметить, что Раскольников во время Октябрьского переворота 1917 года лично отвечал за расстрелы офицеров царского флота, которые отказывались изменять присяге и перейти на сторону большевиков. Можно представить, на какие сделки с собственной совестью шел этот человек. Увидев, к чему приводят усилия, приложенные для установления власти рабочих и крестьян, когда эта власть переходит в одни единственные руки вождя народов, Раскольников бежал из страны, и постепенно терял разум на чужбине.
Осип Эмильевич Мандельштам. В ноябре 1933 года написал стихотворную эпиграмму, направленную против Иосифа Сталина. Это стихотворение стало главным поводом для ареста поэта в 1934 года. В те годы в ссылке он еще мог работать, даже публиковался, вел творческую деятельность. В 1938 году поэт был арестован повторно. Это уже была иная ссылка. Мандельштам попал в трудовые лагеря Дальнего Востока, где скончался от болезни.
Причины геноцида собственного народа во времена большого террора. Мнения
Хлевнюк Олег Витальевич — доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий, профессор НИУ ВШЭ, главный специалист Государственного архива Российской Федерации:
«В условиях нарастающей угрозы войны у высшего руководства страны, в частности, у Сталина, обострились страхи по поводу потенциальной «пятой колонны». Надо сказать, и это очень важно подчеркнуть, что не реальной «пятой колонны», а мифической. Той «пятой колонны», которой боялись, которую воображали себе руководители страны. Они считали, что определенное количество людей в стране, которые в свое время были как-то обижены, арестованы, попали в ссылку, заключение, лишались избирательных прав и так далее, в случае войны могут ударить в спину. И вот было решено этих людей собрать, и раз и навсегда вопрос с ними решить: или расстрелять, или отправить в лагеря. Эта точка зрения сейчас, я бы сказал, преобладающая в научной литературе, и ее подтверждением служит, действительно, синхронизация усиления международной напряженности и террора.
Всплеск террора в 1937–1938 годах был связан с резким обострением международной обстановки, с тем, что война из некой потенциальной возможности все более очевидно превращалась в реальность и уже шла во многих европейских странах и на Дальнем Востоке.
Однако мы должны совершенно четко понимать, что в круговорот террора, под каток террора, попали в большинстве своем совершенно невиновные люди. Очень часто даже просто не имеющие никакого отношения к этим подозрительным элементам, против которых должен был быть направлен террор. Это были массовые централизованные операции. Они были организованы и инициированы высшим руководством страны и направлялись высшим руководством страны от начала до конца.
По поводу прекращения массовых операций также был издан специальный приказ, и они прекратились в ноябре 1938 года. Мы представляем себе механизм террора на всех уровнях, включая районные отделения, и мы имеем обоснованные суждения по поводу тех целей, которые преследовало руководство страны, организовав эти массовые операции».
Варлам Тихонович Шаламов — русский прозаик и поэт XX века:
«Большой террор имеет давнюю историю реконструкции и осмысления, однако крайне редко эта трагедия помещается в пространство памяти, постигается через воспоминание или забвение. Память о той цепи событий, которая известна в истории под названием «Большой террор», складывалась буквально по живым следам чудовищных преступлений, совершенных государственной властью против тех слоев, которые якобы нарушали политическую и социальную «гомогенность» советского народа.
Власть представляла официальный образ того времени так: к 20-летию Советского государства в стране установилось спокойствие, потому что безжалостно были ликвидированы классовые враги, уничтожены вредители, двурушники и троцкисты. Все факты выстраивались как подтверждение реализации революционных устремлений большевиков.
В то же время «враждебное окружение» остается, «иностранные шпионы» не дремлют. Для поддержания уверенности власть все время сравнивала новый строй и старые царские времена. На этом фоне главному культурному герою памяти — партии Ленина-Сталина — придавались религиозно-мифологические черты. Она, высвободившая народ из рабства, — в центре «священной истории», со своими «канунами», своими демиургами и пророками, подвижниками и мучениками, своими ритуалами и обрядами. Эта партия разгромила право-троцкистский блок, разоблачила заговор против Ленина и Советского государства, приняла самую демократическую в мире сталинскую Конституцию и одержала триумфальную победу на выборах 1937 года в Верховный Совет».
Возможно ли повторение массового террора в наше время?
Вопрос останется актуальным во все времена. Ведь никаких правовых предпосылок для «большого террора» в 1937 году в СССР не было. В революционное время 1917 года — да, в постреволюционные 20-е годы — меньше, но тоже были причины для арестов несогласных с новым режимом. А в 30-е годы таких репрессий никто не ожидал. И были они организованы политической властью одного единственного человека. Охарактеризовать фигуру Иосифа Сталина можно эпитетом «демонический». Ему действительно удалось «сковать людей страхом террора». Возможно, в этом и была цель репрессий 1937 года.
Во времена Великой Отечественной войны существовало выражение — «погибнуть за Родину, за Сталина». Страх перед этим человеком был настолько велик, что многие военачальники совершали подвиги, а порой и трагические ошибки на поле боя, лишь затем, чтобы не попасть под суд великого вождя.
Сталин парадоксальным образом стал ассоциироваться у многих с величием державы, с порядком в стране. И сегодня распространено такое мнение. «Сталин поднял промышленность и сельское хозяйство Советского Союза», «Сталин отстроил страну», «Сталин победил во Второй мировой войне». Так говорят современные сторонники жесткой политики вождя народов. В 2019 году роль Иосифа Сталина в истории страны положительно оценили рекордные 70% россиян, 19% — отрицательно, следует из опроса «Левада-центра» (признан иностранным агентом в РФ). Связана столь неоднозначная оценка роли Сталина в истории страны с тем, что до сих пор «большой террор» пытаются оправдать исторической и политической необходимостью.
Культ личности Сталина развенчал в своем докладе Никита Хрущев на знаменитом XX съезде КПСС в 1956 году. Сама фигура Хрущева неоднозначна, и его заявления о Сталине многие исследователи рассматривают в качестве инструмента его собственной политической борьбы и укрепления власти. Ведь с властью Сталина мало что могло сравниться. Начиная с 1956 по 1961 год память о Сталине старательно стирали с лица страны — рушили памятники, изменяли названия улиц и населенных пунктов, перенесли тело Сталина из Мавзолея. Решение стереть память о Сталине было поспешным. Вместе с воспоминаниями о его достижениях стали исчезать и свидетельства его преступлений против народа.
Сегодня во многих развивающихся странах стремятся вспомнить и восстановить именно те факты, о которых помнить запрещалось, и вспоминать о которых стыдно, страшно, неприятно. Именно такие факты быстрее всего стираются из коллективного сознания народа, потому что люди стремятся к светлому и прекрасному, отторгая негативный опыт. Но помнить об ошибках необходимо для того, чтобы их не повторять.
Автор: Мария Климова
Фото: Polithistory.ru
Поделиться в сетях:
Комментарии отключены.