Три Китая

Китай традиционно воспринимается как единое и монолитное государство с тысячелетней историей, однако, современная политическая карта демонстрирует иное: это сложный конгломерат территорий, различающихся по форме правления, уровню развития и степени самостоятельности. Сегодня наряду с материковой Китайской Народной Республикой существуют Тайвань, претендующий на собственный суверенитет, а также два особых административных района, недавно вновь ставшие частью КНР – Гонконг и Макао.

Каждая из этих территорий имеет уникальную историю становления и особый путь вхождения в современную мировую систему. Тайвань стал символом альтернативного курса развития китайской цивилизации, Гонконг и Макао – примерами сосуществования китайских традиций и западного влияния, тогда как материковый Китай демонстрирует модель централизованного государства с динамично растущей экономикой.

Актуальность рассмотрения этих «граней Китая» определяется не только их различиями, но и растущим значением в международной политике и экономике. Противостояние КНР и Тайваня, роль Гонконга как одного из крупнейших финансовых центров мира, а также уникальный статус Макао формируют сложный политико-экономический узел, от решения которого во многом зависит будущее не только самого Китая, но и глобальной архитектуры международных отношений.

В настоящем обзорном исследовании рассмотрены такие аспекты, как исторические предпосылки формирования современного Китая, особенности политического устройства и экономического развития материковой части, Тайваня, Гонконга и Макао; проанализированы различия в уровнях жизни и ВВП, специфика взаимодействия между КНР и Тайванем, а также перспективы дальнейшего сближения особых административных районов с материковым Китаем.

Исторические предпосылки

Китай – одна из древнейших цивилизаций мира, история которой насчитывает более четырех тысяч лет. Уже в III веке до н. э. династия Цинь впервые объединила разрозненные царства, создав централизованное государство. Этот процесс не был окончательным, Китай многократно переживал периоды политической раздробленности, внешних нашествий и новых объединений. Тем не менее, на протяжении всей истории сохранялись общие элементы – письменность, конфуцианская традиция, бюрократическая система, что способствовало формированию особой китайской идентичности.

XIX век стал переломным для Китая, превратив его из самодостаточной империи в «зависимую территорию». После Первой Опиумной войны (1839–1842) Китай был вынужден подписать Нанкинский договор, по которому Великобритания получила в бессрочную аренду остров Гонконг. В дальнейшем территория под контролем Британии расширялась, в 1898 году Лондон заключил соглашение о «новых территориях» сроком на 99 лет. Параллельно Португалия, еще в XVI веке закрепившаяся в Макао, в XIX веке получила фактический контроль над этой территорией, превратив ее в важный торговый и военный форпост.

К началу XX века Китай оказался «разделенным» между великими державами. Колониальные зоны влияния формировали особые политико-правовые системы, которые впоследствии стали основой особого статуса Гонконга и Макао. Эти территории ориентировались на международную торговлю, что позволило им к концу XIX века демонстрировать показатели развития, несравнимо более высокие, чем в остальной Поднебесной.

После падения монархии в 1911 году Китай провозгласил республику, страна вступила в период политической нестабильности и военной раздробленности. Попытки партии Гоминьдан консолидировать власть столкнулись с усилением коммунистического движения. Ключевым событием стала гражданская война (1927–1949), завершившаяся победой Коммунистической партии Китая.

1 октября 1949 года Мао Цзэдун объявил о создании Китайской Народной Республики. Правительство Гоминьдана во главе с Чан Кайши отступило на остров Тайвань, где сохранило структуру Китайской Республики. С тех пор Тайвань существует как отдельная политическая и экономическая система, хотя Пекин продолжает считать его «неотъемлемой частью Китая».

В 1950-х гг. население КНР составляло около 540 млн человек, тогда как Тайвань насчитывал лишь около 8 млн жителей. Экономический разрыв был колоссален: в 1952 году ВВП на душу населения в КНР не превышал 68 $, в то время как на Тайване – около 170 $. В Гонконге к 1960-м годам ВВП на душу населения уже приближался к 400 $, что в несколько раз превышало уровень материка.

Вторая половина XX века показала стремление территорий к самостоятельности. Тайвань постепенно выстраивал собственную модель и интегрировался в международные экономические связи, превратившись в одного из «азиатских тигров». Гонконг и Макао продолжали развиваться под управлением колониальных держав, формируя особую правовую культуру и ориентацию на международные рынки. КНР же развивалась по социалистической модели, опираясь на жесткую централизованную власть. Лишь с реформ Дэн Сяопина в конце 1970-х годов экономика Китая начала демонстрировать стремительный рост. С этого момента противоречия между разными частями «китайского мира» стали еще более заметны, уровень жизни в Гонконге, Макао и на Тайване значительно превосходил показатели материка.

Современная мозаика китайских территорий – результат многовековой истории, сочетания внутренних революционных процессов и внешнего давления. Колониальное прошлое, гражданская война и поиски собственной модели развития обусловили ту уникальную ситуацию, в которой сегодня сосуществуют КНР, Тайвань, Гонконг и Макао.

Современная структура Китая

Современный Китай – это не только материковая часть, контролируемая Пекином, но и три особые территории, каждая из которых имеет собственный политический статус и модель развития.

Китайская Народная Республика
КНР является крупнейшей и определяющей частью современного Китая, объединяющей более 1,4 млрд человек (около 18 % населения Земли). Это третья по величине страна мира по площади (9,6 млн км²) и вторая по величине экономика планеты по номинальному ВВП, в 2024 году он составил 18,74 трлн. $. Политическая система КНР построена на однопартийной модели во главе с Коммунистической партией Китая.

За последние десятилетия Китай превратился в «фабрику мира», сосредоточив более 28 % мирового промышленного производства. В то же время социально-политическая система, согласно некоторым оценкам, остается авторитарной, что обеспечивает жесткий контроль центра, но вызывает критику со стороны «западных демократий».

Тайвань
Тайвань (официально – «Китайская Республика») представляет собой самоуправляемую территорию с населением около 23,5 млн. человек. Остров формально не признан независимым государством ООН, однако поддерживает активные дипломатические и экономические связи с рядом стран. Тайвань занимает одно из лидирующих мест в мировой экономике благодаря высокотехнологичной промышленности, здесь находится корпорация TSMC, контролирующая свыше 50 % мирового рынка полупроводников.

Ряд экономических показателей Тайваня существенно выше, чем у материковой части, в 2023 году ВВП на душу населения составил около 33,9 тыс. $, что значительно превосходит аналогичный показатель КНР (13,3 тыс. $). Тайвань самоопределяет себя как «независимое демократическое государство», тогда как Пекин настаивает на его принадлежности к «единому Китаю».

Гонконг
Гонконг – это особый административный район, вернувшийся под юрисдикцию КНР в 1997 году по формуле «одна страна – две системы». В течение первых десятилетий этот принцип позволял сохранять капиталистическую экономику, английское право и высокий уровень автономии.

Сегодня Гонконг остается одним из крупнейших финансовых центров мира, через его биржу и банки проходит до 70 % иностранных инвестиций в материковый Китай. Население региона составляет около 7,5 млн. человек, а ВВП на душу населения в 2024 году достиг 54,1 тыс. $. Однако протестные движения 2019-2020 годов и последовавшие меры Пекина показали сокращение реальной автономии региона, что стало предметом международных дискуссий.

Макао
Макао – вторая бывшая колония, вернувшаяся в состав КНР (в 1999 году). Он также функционирует как особый административный район. Население Макао – около 670 тыс. человек, однако по экономическим показателям этот регион занимает уникальное место, ВВП на душу населения здесь превышает 80 тыс. $, что делает Макао одним из богатейших регионов мира.

Главным источником дохода является игорный бизнес, Макао называют «азиатским Лас-Вегасом». До пандемии COVID-19 игорная индустрия приносила более 50 % ВВП региона, а ежегодное количество туристов превышало 30 млн человек. В отличие от Гонконга, Макао демонстрирует гораздо более гармоничные отношения с Пекином, опираясь на экономическое сотрудничество и культурное взаимодействие.

Противостояние КНР и Тайваня

Как уже упоминалось выше, конфликт между материковым Китаем и Тайванем уходит корнями в политические катаклизмы первой половины XX века, а именно падение императорской системы, японскую оккупацию и, наконец, гражданскую войну между Гоминьданом и Коммунистической партией Китая. По итогам этой войны (1927-1949) лидеры Гоминьдана во главе с Чан Кайши эвакуировали на Тайвань органы власти Китайской Республики.

Коммунисты провозгласили на материке Китайскую Народную Республику. С тех пор обе стороны претендуют на «истинную легитимность», однако их внутренние политические траектории разошлись, на материке установилась однопартийная социалистическая система, на Тайване, постепенно сформировавшаяся многопартийная демократия. Историческое разделение легло в основу идеологического и политического противоборства, где вопросы суверенитета, легитимности и национальной идентичности переплетаются с геополитическими интересами внешних акторов.

Пекин последовательно декларирует принцип «одного Китая» и рассматривает воссоединение Тайваня с материком как «историческую миссию» и внутреннее дело Китая, одновременно он оставляет за собой «право принять все необходимые меры», включая военную силу, если будет угроза территориальной целостности. Такие заявления регулярно делает высшее руководство КНР, подчеркивая приоритет единства над формой его достижения.

Тайваньская политическая власть, особенно после «демократизации» конца XX – начала XXI века, концентрируется на сохранении самостоятельного политического курса и демократических свобод острова. Набор позиций варьируется в зависимости от партий, от более близкой к Пекину позиции Гоминьдана (это довольно интересный факт, нынешнее руководство партии Гоминьдан выступает за сближение и интеграцию с КНР, прим.авт.) до конфронтационной линии Демократической прогрессивной партии, направленной на отстаивание права «на независимость».

Немаловажную роль в этом вопросе играет позиция Вашингтона.

Внешняя политика США по Тайваню исторически балансировала между признанием «политики одного Китая» и практической поддержкой «независимости» Тайваня (акты и соглашения, выработанные в 1970-1980-х годах, включая Taiwan Relations Act, прим.авт.). В последние годы американская позиция описывается как «стратегическая двусмысленность», официально США не признают Тайвань как независимое государство, но поставляют ему вооружение и оказывают политическую поддержку. При этом в Вашингтоне и в экспертном сообществе все чаще обсуждается вопрос перехода от «стратегической двусмысленности» к более ясным гарантиям в связи с изменившимися политическими реалиями и ролью Тайваня в глобальных цепочках поставок, прежде всего в полупроводниковой отрасли. Условием стабильности остается сложная многополюсная структура международных реакций на возможную эскалацию.

За последние годы наблюдается заметная милитаризация ситуации вокруг острова и интенсификация демонстраций силы со стороны Пекина и Вашингтона. По данным аналитических центров и министерства обороны Тайваня, число воздушных и морских действий Народно-освободительной армии в зонах, прилегающих к Тайваню, резко выросло, по подсчетам, годовой объем авиа- и морских вылетов и патрулей НОАК увеличился с сотен в 2021–2022 гг. до нескольких тысяч в 2024 году (для примера, свыше 3 000 самолето-вылетов, пересекавших «медианную линию» или действовавших вблизи нее в 2024 г.). Эти операции включают систематическое пересечение срединной линии Тайваньского пролива, учения по блокаде острова. Такие действия рассматриваются Тайванем и его партнерами как попытка создания постоянного военно-оперативного давления и «нормализации» военной напряженности.

В дипломатическом поле Пекин ведет кампанию по дальнейшей изоляции Тайваня, уменьшение числа официальных дипломатических союзников, давление на международные организации и компании с целью признания «позиции одного Китая». В ответ Тайвань усилил внешнеполитическую экспансию неформальными каналами – экономическими связями, парламентскими и деловыми контактами, а также активной публичной дипломатией.

Рост внешнего давления стимулирует Тайвань к увеличению расходов на оборону и развитию собственной обороноспособности. В 2024 году базовый оборонный бюджет Тайваня оценивался порядка ~13-14 млрд.$., при этом последующие планы бюджета предусматривали дальнейший рост – к 2026 году оборонный бюджет был рассчитан на уровне свыше 3 % ВВП, что отражает долгосрочную тенденцию к наращиванию затрат на модернизацию военной техники, береговой обороны и собственного производства подводных лодок и дронов. Параллельно США продолжают поставлять Тайваню товары ВПК, в 2023-2024 гг. ряд пакетов вооружений и комплектующих на сотни миллионов долларов был одобрен госдепом США.

Высказывания руководства обеих сторон регулярно служат индикатором официальной линии и тональности конфронтации. Так, председатель КНР и генеральный секретарь КПК Си Цзиньпин неоднократно подчеркивал «историческую неизбежность» воссоединения и удерживает позицию, согласно которой Пекин «не отказывается от права применить силу» в исключительных случаях, и что задача воссоединения остается «непоколебимой» политической целью. Эти формулировки сочетаются с декларациями о стремлении к «мирному воссоединению» и предложениями применять модель «одна страна – две системы» при объединении.

Сторона Тайваня в лице действующих и бывших руководителей дает противоположный месседж, руководство острова публично заявляет о готовности защищать военным путем статус-кво и отказ от любой схемы, которая, по их мнению, угрожает свободам и институтам Тайваня. Так, президент Тайваня в официальных выступлениях подчеркивает, что тайваньцы «живут как свободный и самостоятельный народ», и ставит акцент на защите «демократии» и национальной безопасности острова.

Аналитики выделяют несколько основных сценариев развития: статус-кво с периодическими кризисами и эскалациями давления; мирное соглашение/переговоры на условиях, приемлемых для Тайваня и Пекина (на данный момент маловероятны ввиду текущей мировой обстановки, прим.авт.); принудительное воссоединение военным путем со всеми вытекающими региональными и глобальными последствиями; деградация дипломатической самостоятельности Тайваня при постепенной интеграции (также маловероятна в ближайшей перспективе из-за принципиального несогласия с этим сценарием Вашингтона, прим. авт.). Каждому сценарию сопутствуют существенные геоэкономические и стратегические риски, особенно учитывая положение Тайваня в глобальной цепочке поставок полупроводников и вовлеченность внешних акторов.

Гонконг и Макао – уникальные «глобальные города»

Гонконг и Макао, несмотря на небольшие размеры и ограниченные природные ресурсы, занимают особое место в мировой экономике.

Гонконг входит в число ведущих международных финансовых центров. По данным Индекса глобальных финансовых центров (2024), он стабильно удерживается в топ-5, уступая лишь Нью-Йорку, Лондону и Сингапуру. Через Гонконг проходит более 60 % прямых иностранных инвестиций в Китай, что делает его ключевым «мостом» между КНР и мировыми рынками. Город также является одним из крупнейших портов в мире, обеспечивая торговлю между Азией, Европой и Америкой.

Макао, напротив, сделал ставку на туризм и сферу развлечений. Его игорный сектор в доковидный период (2019 г.) приносил доход более 29 млрд. $, что в семь раз превышало доходы Лас-Вегаса. Макао также активно развивает гостиничный и выставочный бизнес, а в последние годы упор был сделан на креативные индустрии и культурный туризм.

Гонконг стал символом «политического противостояния» внутри китайского пространства. Массовые протесты 2014 года (т.н. «революция зонтиков», прим.авт.) и 2019 года против закона об экстрадиции показали высокий уровень напряженности между местным населением и центральными властями. Лозунги «Борьба за свободу» и «Гонконг – это не Китай» отражали стремление части общества к большей автономии, а порой и к независимости.

Ответом Пекина стало ужесточение контроля, в 2020 году вступил в силу закон о национальной безопасности, резко ограничивший возможности для оппозиционной деятельности. Это вызвало волну эмиграции, за 2020-2022 годы более 200 тыс. жителей покинули регион, многие переехали в Великобританию, Канаду и Австралию.

В отличие от Гонконга, Макао демонстрирует более спокойное и гармоничное взаимодействие с «материком». Здесь не возникло массовых протестов, а местная элита и бизнес тесно связаны с китайскими экономическими структурами. При этом Макао активно использует поддержку Пекина для диверсификации экономики, развиваются проекты в сфере образования, здравоохранения и высоких технологий, а также создается интеграционная зона в рамках дельты Жемчужной реки.

И Гонконг, и Макао остаются важными элементами стратегии Китая по превращению в глобального лидера. Включение этих регионов в проект «Большой залив Гуандун-Гонконг-Макао» предполагает создание мегаполиса мирового уровня с населением более 70 млн человек и ВВП свыше 1,6 трлн $.

Гонконг может сохранить статус финансового центра, однако под все более жестким контролем Пекина. Это создает дилемму, утрата части политических свобод сопровождается сохранением экономических преимуществ.

Макао продолжит интеграцию через туризм и совместные проекты с КНР, постепенно снижая зависимость от игорного бизнеса.

Перспективы объединения

Будущее отношений между материковым Китаем, Тайванем, Гонконгом и Макао остается одним из ключевых вопросов мировой политики.
Сценариев интеграции несколько:
Модель «одна страна – две системы». Пекин продвигает ее как универсальную для Тайваня, ссылаясь на опыт Гонконга и Макао. Формально эта модель предполагает сохранение автономии в экономике и культуре при признании верховенства КНР. Однако пример Гонконга показал, что со временем автономия может существенно сокращаться.
Модель «постепенной интеграции». Возможна через углубление экономических связей, культурных обменов и «мягкую силу» – без немедленного решения вопроса суверенитета. Такой сценарий позволяет снижать напряженность и постепенно «размывать» границы между территориями.
Жесткий сценарий. Силовое присоединение Тайваня при неудаче дипломатических методов. Хотя КНР регулярно заявляет о готовности использовать «все необходимые средства», этот вариант чреват масштабным международным кризисом и является наименее вероятным.

Несмотря на активную политику Пекина, объединение сталкивается с целым рядом барьеров:
Политические: Тайвань достаточно долго просуществовал отдельно от КНР, большинство населения (по опросам 2024 г. – около 65 %) предпочитает сохранение статус-кво, а не объединение с Пекином. Усиление авторитарных практик в Китае лишь укрепляет эти настроения.
Культурные: хотя все четыре территории имеют общую китайскую цивилизационную основу, различия в языковой среде, правовой системе и бытовой культуре усиливались десятилетиями. Тайвань и Гонконг ощущают сильное влияние Запада, что формирует отдельную идентичность.
Экономические: Тайвань, Гонконг и Макао живут при существенно более высоком уровне доходов, чем материковая часть Китая. Резкий переход к единой системе мог бы вызвать напряжение и социальные протесты.

Высказывания политических деятелей

Председатель КНР Си Цзиньпин неоднократно подчеркивал: «Историческая задача полного воссоединения Родины должна быть выполнена и непременно будет выполнена» (речь на съезде КПК, 2022).

«Президент» Тайваня Цай Инвэнь заявила: «Будущее Тайваня будет решаться только самим народом Тайваня. Мы не примем ни давления, ни принуждения» (2021).

Бывший глава администрации Гонконга Кэрри Лам в 2020 г. отмечала: «Закон о национальной безопасности укрепит связь Гонконга с материком и создаст условия для стабильного развития».

Лидер Макао Хо Иат Сен в 2022 г. подчеркивал: «Сотрудничество с материковым Китаем дает Макао уникальные возможности для диверсификации экономики».

Заключение

Китай сегодня предстает как сложное и многослойное образование, объединяющее под одной исторической и культурной основой четыре территории с разными политическими строями, экономическим потенциалом и уровнем жизни. КНР является крупнейшей экономикой и политической базой, Тайвань демонстрирует альтернативный путь и высокие технологии, Гонконг – глобальный финансовый центр, а Макао – успешный туристический и игорный регион.

Перспективы интеграции остаются неоднозначными, исторические противоречия, различные политические системы и экономические различия создают серьезные трудности. В то же время опыт Гонконга и Макао показывает возможности гармоничного взаимодействия с материком. Все это отражает баланс между единством и разнообразием, где каждая территория вносит уникальный вклад в сложную мозаику современного государства.

Автор: Денис Дроздов

Изображение: https://www.freepik.com/