“Можно долгое время обманывать некоторых,
можно некоторое время обманывать всех.
Но обманывать всех всегда нельзя.”
Авраам Линкольн
В 2019 году исполняется десять лет с момента, как единый государственный экзамен в России стал общенациональным. Несмотря на то, что ЕГЭ привел систему образования к более объективной оценке выпускников, повысил доступность высшего образования, облегчив поступление из регионов, и избавил этап перехода из школы в вуз от коррупции многие работники сферы образования и большинство населения убеждены в негативном влиянии ЕГЭ на качество образования. По данным опроса ВЦИОМ, проведенного в июле 2018 года, 77% считают, что учащихся натаскивают только на прохождении тестов, в результате чего ухудшается качество знаний (в 2014 году так считали 64%).
Кроме того, ЕГЭ не учитывает индивидуальные особенности школьников (77%), а проверка знаний после введения ЕГЭ стала формальной и поверхностной. При этом 57% убеждены, что одаренные дети из регионов получили возможность учиться в престижных вузах.
Те, кто хочет получить высокий балл на ЕГЭ и поступить в хороший вуз, вынуждены готовиться за деньги — на специальных курсах или у репетиторов, поскольку базовое образование не справляется с подготовкой к экзамену. Так, по данным Общественной палаты РФ, считают 92% опрошенных. К платным услугам прибегают 61,7% учащихся, тратя на это до 6 тысяч рублей в месяц.
В 2016 году образовательные курсы, репетиторы и преподаватели заработали 130,3 миллиарда рублей, подсчитали авторы исследования, проведенного при участии ВШЭ, и предположили, что этот рынок будет ежегодно расти на 2-3%. К 2021 году, про прогнозу исследователей, рынок может вырасти до 149,2 миллиарда рублей.
Между тем, согласно выводам исследования BusinesStat, в 2018 году рынок дополнительного образования составил 103,8 миллиарда рублей, причем на средства населения пришлось лишь 22% этой суммы, а остальные средства предоставлялись организациями и из бюджета.
По мнению профессора кафедры математического анализа РГПУ имени Герцена Сергея Рукшина, одна из идей ЕГЭ состояла в том, чтобы избавить сферу образования от коррупции приемных комиссий. И с этой задачей ЕГЭ справился, переместив расходы родителей на рынок репетиторов, который на этом фоне пережил «невиданное удорожание», а коррупционную составляющую — в сферу олимпиад, утверждает он. По его данным, есть факты, когда школьников за деньги готовят к олимпиадам преподаватели вузов, которые являются организаторами этих олимпиад.
Олег Смолин, 1-й зампред комитета Госдумы по образованию и науке, доктор философских наук достаточно понятно и доходчиво объяснил:
«Сейчас в рамках ЕГЭ почти исчезли тестоподобные задания с выбором ответов. Раньше вероятность угадывания была 25% и, действительно, подобные истории случались на начальном этапе истории ЕГЭ. Сейчас тестоподобные задания почти убраны, но главная особенность ЕГЭ сохраняется. Это стандартизированный экзамен, который предполагает стандартно мыслящего ученика и, я бы сказал, неудобен для человека с незаурядными способностями.
Я напомню, как сдавал Александр Пушкин. Кто не помнит: он читал в присутствии Державина стихи, после чего Державин передал знамя первого поэта России Александру Пушкину.
Берусь утверждать, что с высокой вероятностью не сдали бы хорошо единый госэкзамен Эйнштейн и Менделеев, которые занимали далеко не первые места в своих классах. Особенно Эйнштейн. Причем считалось, что он слабоват как раз в физико-математических науках. Оказалось, что все ровно наоборот.
ЕГЭ предполагает применение равной мерки к неравным людям. Для человека с ярко выраженными способностями он неудобен. Это первое, но еще не все.
Кроме того, когда вводили ЕГЭ, нас уверяли, что это уведет из образования так называемый «человеческий фактор». Имелись в виду симпатии или антипатии учителя к ученику. На самом деле из образования, по крайне мере, гуманитарного, человеческий фактор вывести практически невозможно, потому что те или другие представления о гуманитарных науках закладываются в вопросы и предполагаемые ответы единого госэкзамена. Я не раз общался моими учениками, которые принимают ЕГЭ по истории и обществознанию, и не раз говорил: «Слушайте, вы же закончили истфак, вы знаете, что этот ответ неправильный… Они отвечали: «Ничего поделать не можем, у нас есть стандарт, по которому мы должны считать именно этот ответ правильным». Но в отличие от математики, где дважды два всегда четыре, в гуманитарных науках, кроме формальных дат и каких-то других позиций, почти нет вопросов, на которые разные исследователи не давали бы различных ответов. При устном экзамене выпускники могут проявить эрудицию, заявить, что они придерживаются той или иной точки зрения и ее обосновать. При стандартном экзамене это невозможно.
Стандартизированный экзамен, по крайней мере, в гуманитарных науках не формирует системного мышления, а формирует так называемое фрагментарное, или клиповое, мышление. Поэтому журналисты, которые начинают опрашивать молодых ребят на предмет знания, например, истории Великой Отечественной войны, или русской культуры, да и просто хронологии событий, обнаруживают удивительную кашу в головах. И не дети в этом виноваты. В этом виновата система подготовки к ЕГЭ, потому что, кроме знаний, ЕГЭ предполагает владение определенной технологией. Именно на эту технологию, прежде всего, натаскивают репетиторы, без участия которых экзамен редко бывает успешным».
Отбор студентов, который происходит с помощью ЕГЭ, к сожалению, не ориентирован на то, чтобы выискивать творческих личностей, сказал президент Российской академии наук Александр Сергеев в интервью изданию «Научная Россия». Этот экзамен, по его мнению, должен «оценивать ассоциативное мышление, возможность решения каких-то ситуаций и так далее». В этом экзамене должно быть «раскрепощение творческого начала», без которого Россия не преодолеет научно-техническое и научно-технологическое отставание, считает он.
Те, кто плохо учился в школе, как правило, не наверстывают упущенное в ходе дальнейшего образования, и в итоге оказываются неуспешными на рынке труда и не могут работать с достаточной производительностью, считают авторы доклада Центра стратегических разработок и ВШЭ.
«Речь идет о сотнях тысяч детей, которым школа не смогла обеспечить необходимую поддержку и индивидуальное сопровождение образовательной траектории. Эти дети не только не смогут внести вклад в экономический рост, но сами будут обречены на существенно более низкое качество жизни. Как следствие, не удастся сократить расходы в социальной сфере… поскольку недостаточным окажется уровень функциональной грамотности у значительной части нового поколения», — говорится в докладе. В этом, по мнению авторов доклада, главная угроза социальной устойчивости и сплоченности российского общества в ближайшие годы.
Источник: Статья подготовлена на основе открытых источников и http://netreforme.org/
Поделиться в сетях:
Комментарии отключены.