15 января 2020 года президент РФ Владимир Путин обратился к Федеральному собранию с ежегодным посланием, традиция которого идёт с 1994 года. Первое такое послание было озвучено 24 февраля 1994 года.
Необходимо «Приступить к новому этапу реформирования самой политической системы России, учитывая весь накопленный опыт – как свой лично, так и всего постсоветского периода».
«Открывая эту дискуссию, я хотел бы придать ей определённое направление, как минимум показать, перед какими вызовами мы стоим. Нельзя забывать, уважаемые коллеги, что стало с нашей страной после 1991 года. После распада Советского Союза у нас остались прежние амбиции, при этом, конечно, сохранился колоссальный потенциал: и человеческий, интеллектуальный, ресурсный, территориальный, культурно-исторический и так далее. Но возникли и угрозы, причём угрозы такого масштаба, о которых никто раньше даже и не задумывался. А жаль, надо было бы подумать в своё время.
Поэтому при дальнейшем государственном строительстве перед нами стоят, казалось бы, прямо противоположные задачи, служат ориентиром ценности, которые могут на первый взгляд представляться несовместимыми. Что имею в виду?
Мы должны создать систему прочную, надёжную, неуязвимую и по внешнему контуру абсолютно стабильную, безусловно гарантирующую России независимость и суверенитет. В то же время систему внутри себя живую, гибкую, легко и своевременно, главное, меняющуюся в связи с тем, что происходит в мире, вокруг нас, а главное, в связи с развитием самого российского общества.
Систему, обеспечивающую в том числе сменяемость тех, кто находится у власти или занимает высокое положение в других сферах. Такое обновление – неотъемлемое условие для прогрессивной эволюции общества и пусть не безошибочного, но стабильного развития, когда незыблемым остается главное – интересы России».
Не будем вдаваться во все тезисы послания Федеральному собранию. Каждый сам по себе несет особый смысл, рассчитывающий на результативность для будущих поколений.
Самый громкий и резонансный раздел послания – касающихся участия парламента в формировании правительства.
Нет, Россия не становится парламентской республикой – Путин специально объяснил то, что понимает любой государственник:
«Убеждён, что наша страна с её огромной территорией, сложным национально-территориальным устройством, многообразием культурно-исторических традиций не может нормально развиваться, я скажу больше, просто существовать стабильно в форме парламентской республики. Россия должна оставаться сильной президентской республикой».
Но при этом необходимо настроить новый баланс между ветвями власти – не ослабляя президентскую и исполнительную власть в целом, но усиливая парламентскую. А через нее, то есть власть представительскую – и влияние общества на деятельность правительства и исполнительской вертикали в целом.
«Российское общество становится более зрелым, ответственным, требовательным. Основные политические силы страны, несмотря на всю разницу подходов к решению стоящих перед нами задач, выступают с патриотических позиций, отражают интересы своих сторонников и избирателей.
При этом практически все фракции, представленные в Государственной думе, полагают, что Федеральное собрание готово взять на себя большую ответственность за формирование правительства А если взять большую ответственность за формирование правительства, это значит, взять на себя и большую ответственность за ту политику, которую это правительство проводит».
Путин предложил изменить порядок формирования кабинета министров – теперь Госдума будет не просто согласовывать кандидатуру премьера, а утверждать его. И что еще более важно – утверждать в Думе будут теперь и вице-премьеров, и министров. Представлять которых будет премьер, а президент не сможет отклонить утвержденных парламентом министров.
Подобное участие парламента в формировании правительства повысит роль законодательной власти – и одновременно усилит правительство, сделав его министров ответственными не только перед президентом и премьером, но и депутатами.
Предложенные поправки Путин сам назвал «очень серьёзными изменениями в политической системе», которые он считает оправданными «с учётом зрелости наших основных политических, партийных объединений, авторитета гражданского общества». Действительно, нам нужна новая настройка баланса властей – чтобы улучшить качество их работы, бороться коррупцией и прочими бедами номенклатуры и госаппарата. Это сложнейшая задача – которая вовсе не исчерпывается принятием поправок в Конституцию, а только начинается с них.
Общество так или иначе в последнее время говорило об изменении существующего положения дел в стране. ФОМ провел опрос об отношении россиян к Конституции. Респондентам задали вопрос: следует или не следует, по вашему мнению, сегодня пересматривать Конституцию, вносить в нее поправки? Положительно на него ответили 68% опрошенных. В прошлом году этот показатель составлял 66%, а в 2013-м — 44% (с 2014 по 2017 год опросы не проводились).
Многие политики нашей страны высказывались о поправках конституции, опираясь в этом на мировой опыт.
В своей статье в «Парламенской газете» «Живая конституция развития» Вячеслав Володин, председатель Государственной Думы, отмечал: «Базовые конституционные нормы и ценности неизменны. Другие положения Конституции могут развиваться и адаптироваться к современности. Но это должно происходить через механизмы качества демократии, процедурную насыщенность баланса и взаимодействия властей, требуемую для достижения конституционных целей, в частности целей социального государства.»
«Живая конституция» (англ. Living Constitution) — теория, сложившаяся в американском конституционализме, которая утверждает, что содержание конституции является динамичным и развивается под влиянием социальных изменений), должна отвечать времени, об этом неоднократно говорил и Председатель Конституционного суда Валерий Зорькин. Он считает, что недостатки Основного закона – это отсутствие четкого баланса между ветвями власти и неразделенность полномочий президента и правительства. Не решен пока и вопрос о компетенциях федерального Центра и регионов. Зорькин напомнил, что Конституция является «живой», а значит, она должна соответствовать социально-правовым реалиям страны. Зорькин не исключил внесения в документ точечных изменений, а главное, и некой его адаптации к современным условиям.
Изменения в Конституцию РФ, о которых заявил президент России во время своего Послания Федеральному собранию, должны быть внесены, поскольку того требуют современные реалии. Об этом корреспонденту ИА REGNUM заявил 15 января российский политолог, ректор Ленинградского государственного университета имени А. С. Пушкина Станислав Еремеев.
По его словам, Конституция — живой организм, который отображает развитие правовой культуры общества. Поэтому бытующий в народе тезис, что Конституция — как священная корова, и ее трогать нельзя, не совсем корректный.
Конституция — основной документ, который на том или ином этапе жизни страны регулирует вопросы взаимодействия органов государственной власти, общества и тех или иных социальных институтов.
«Предложения, которые звучат — справедливы. Например, растет политическая культура населения, роль и место парламентаризма. В этих условиях, те предложения, которые сегодня прозвучали на выступлении президента, вполне логичны», — отметил Еремеев.
В современной России больше всего дискуссий вызывает именно вопрос о том, в какой мере политические реформы, проводимые сейчас российской властью, вписываются в общеевропейское и мировое развитие демократических институтов; и в какой мере они согласуются с историческим опытом нашей страны.
Вопросы, связанные с особенностями восприятия Россией западных демократических ценностей, это предмет особого разговора. Опыт украинских событий последнего времени показывает, что в отдельных, вполне конкретных ситуациях, демократическими действиями могут быть названы и изменение избирательного законодательства во время выборов, и замена избирательных комиссий, и даже изменение Конституции.
Наша задача в ином – посмотреть, в какой мере исторической традиции нашей собственной страны соответствует то, что происходит в последние годы в политическом реформировании России.
Историки как в России, так и в Европе, справедливо указывают на то, что прямое копирование западных образцов для нашей страны (как, впрочем, и для других) ничего хорошего никогда не приносило. Только адаптация зарубежного опыта давала в России положительные результаты. Важно при этом не сбиться с пути, не утратить вектор движения.
Никто не спорит сегодня, что этот вектор для нас лежит в создании эффективной социально-экономической системы, а также в формировании правового государства и гражданского общества. Но эта задача встала перед нами далеко не сейчас. Первым серьезным шагом на пути в этом направлении были “великие реформы” 60 – 70-х годов XIX в. Существуют две основные точки зрения на то, был ли оправдан откат от них в 80 – 90-е годы XIX вв. Были ли “контрреформами” преобразования этого времени? Что, в конечном итоге, определило революционные катаклизмы начала XX в.? Эти размышления во многом имеют прямые аналогии с происходящими событиями сейчас в стране.
Уже говорилось о том, что некий “откат” сегодня – явление вполне закономерное. И не только для России. Но для России он наступал и прежде, до “великих реформ”. Достаточно вспомнить правление Ивана IV; судьбу петровских реформ в первые годы и десятилетия после его смерти; преобразования в начале XIX в.; наконец, правление Александра III.
Под влиянием объективно существующих факторов самобытности российской истории (природно-климатического, геополитического, конфессионального и иных) в России сложилась и веками существовала специфическая, особая социальная организация. Одной из наиболее характерных ее черт было то, что государство здесь являлось не надстройкой над гражданским обществом (как в западных странах), а становым хребтом, а порой – и творцом институтов гражданского общества. Специфика российской политической системы состояла в том, что она либо обладала сакральным характером (и порой подавляла и без того слабые институты гражданского общества), либо, будучи неэффективной, вела к Смуте и распаду не только территориальных, но и социальных связей. В России государство, общество, личность никогда не были разделенными (как на Западе), они были взаимопроницаемы, целостны, соборны. Государственность в России всегда опиралась на корпорацию служилой знати (будь то дворянство или номенклатура, либеральная бюрократия или кто-то еще).
Этот тип социальной организации отличался всегда чрезвычайной устойчивостью и, меняя свои формы, но не суть, воссоздавался после каждого потрясения в российской истории Что мы понимаем под известными всем нам терминами “реформа” и “контрреформа”? Как справедливо отмечает Д. Н. Альшиц, под реформами в исторической литературе обычно понимают лишь те политические решения, которые направлены на либерализацию, большее или меньшее ограничение власти, на разделение властей, передачу того или иного объема полномочий различным ее ветвям, привлечение к государственному управлению представительных учреждений и общественных организаций (т.е. “укрепление властной горизонтали”).
При таком подходе контрреформами всегда выглядят ответные меры власти, носящие охранительный, консервативный характер Реформа высшей власти. Власть первого лица в России всегда была определяющей. В том числе она определяла и судьбу политических реформ. От первого лица (назывался ли он императором, генеральным секретарем или президентом) зависело если не все, то очень многое в российских реформах. Попытки ограничения власти первого лица, расширения коллегиальных форм не приносили должного результата. Более того, каждая такая попытка приводила к ослаблению самой власти, а в итоге – к дезорганизации, заканчивавшейся еще большей централизацией и сильной личной властью.
Неудивительно, что сейчас, согласно действующей Конституции, президент страны имеет полномочия, сравнимые с властью императора начала XX в. А в чем-то и превосходит их. К примеру, по Основным законам Российской империи 1906 г., отдельные указы императора не действовали в том случае, если Дума не одобряла их. Если же она находилась в это время на каникулах, то указ императора должен был получить ее одобрение в двухмесячный срок. В противном случае он терял силу. Указы президента страны, как известно, не могут быть отменены никем.
Как видим, речь не о самих по себе конституционных полномочиях, а о конкретном человеке, занимающем высший пост в стране.
Отметим и такую особенность, что поскольку реформы всегда проводит сама власть, есть вполне определенные пределы реформации, далее которой она пойти не может.
В условиях существования в России на протяжении веков сильной верховной власти, особое значение имело реальное разделение властей, формирование органов народного представительства, использование и сочетание различных его атрибутов и инструментов.
В начале XX в. это было формирование Государственной думы. Верховная власть на это идти, конечно же, не желала. Она была вынуждена менять свои планы на ходу. Вспомним, что первый проект создания Государственной думы напоминал Земские соборы XVI-XVII вв.: собирать ее предполагалось время от времени (по мере надобности) для решения тех вопросов, которые сочла бы возможным обсудить с ней власть; в том составе, который был бы предложен самой властью; никакого выборного представительства тут и не предполагалось; и, наконец, сроки работы такого органа зависели также от воли императора. Однако спустя всего несколько месяцев Россия получила Государственную думу в том виде, в котором во многом она существует и сегодня.
С самых первых дней своего существования Государственная дума была тем институтом народного представительства, который ставил и пытался решить не только те вопросы, которые хотела бы решать исполнительная власть, но и те, которые в большей мере беспокоили избирателей и политические партии страны. По большому счету, именно в этом и состоит суть парламента. Таковой Дума была и после принятия Конституции 1993 г. Конечно, исполнительную власть не могло не раздражать торможение в Думе ряда ее инициатив и предложений. Но в таких случаях парламентские механизмы позволяли достигать компромисса. Это был не только компромисс исполнительной власти и законодателей. Это отчасти был и компромисс власти и общества в целом. Угроза превращения Думы в орган, одобряющий любые решения исполнительной власти. Дума может утратить свою роль как орган именно народного представительства.
Каков выход из такого положения? В дореволюционной России те решения, даже самые принципиальные и важные, которые Дума не принимала, могли вводиться в действие решением самого правительства. Но при этом, по крайней мере, сохранялось реальное разделение властей. Такова была, к примеру, судьба основного документа столыпинской аграрной реформы, который крестьянская по своему составу в то время Дума принять не пожелала.
Если взглянуть на роль и место правительства в политической системе страны, то увидим, что они неоднократно менялись. Особенно за последние сто лет. При той роли, которую играла и играет в России верховная власть, роль и место правительства никогда не были такими, как в других странах. Кабинет министров конца XIX – начала XX в., замыкавшийся лично на императора и даже не собиравшийся для обсуждения общих вопросов, 99 лет назад уступил место Совету министров, в котором роль главы правительства заметно возросла. Правда, во многих своих аспектах эта роль так и осталась неполной. Глава государства, как и прежде, назначает силовых министров и непосредственно руководит ими; определяет основные направления внутренней и внешней политики правительства и в то же время выступает верховным арбитром в отношениях между правительством и парламентом. Такая модель была и в 1906 г.
В настоящее время можно услышать и о планах изменения самого места и роли правительства в системе власти. Речь идет о возможном, хотя и плавном, переходе к парламентской республике. Задача создания “ответственного министерства” (т.е. правительства, подотчетного парламенту) звучала (и довольно громко) в России в начале XX в., а также и в начале 90-х годов. Исторический опыт России показывает, что это неизбежно привело бы к резкому падению авторитета институтов власти, ослаблению властной вертикали, нарастанию общественной напряженности.
Сбалансированной (с точки зрения исторического опыта страны) является существующая система. В которой и глава, и состав правительства предлагаются президентом и утверждаются Думой. Конечно, это еще не парламентаризм, а дуализм. Но России, как показывает опыт, не следует перескакивать в своем развитии через целые исторические эпохи, так как каждая из них формирует у населения элементы новой политической культуры и потому является необходимой.
Эксперт Российского общества политологов Андрей Серенко уверен, что в послании президент обозначил содержание реформы, который приведёт к тому, что будет разрушен баланс сил основных институтов власти. «Речь идёт об ослаблении института президентства, при этом он формально сохранится и страна останется президентской республикой. Но это будет уже другая президентская республика, чем та, которая есть сегодня. Наряду с ослаблением института президентства происходит ослабление института правительства и администрации президента. Напротив, будут усиливаться составляющие двух палат парламента (Совета Федерации и Государственной думы особенно) и реформирование институтов проверки», — заявил Андрей Серенко.
Политолог предполагает, что после 2024 года или даже раньше Владимир Путин рассматривает себя в качестве руководителя Госсовета России.
Источник: статья подготовлена с использованием материалов сайтов: https://regnum.ru/, https://vz.ru/, https://library.by/
Поделиться в сетях:
Комментарии отключены.