«Современные постиндустриальные государства, в условиях внедрения новых прорывных технологий и усиления глобализационных процессов в интересах сохранения конкурентоспособности в сфере международных отношений переориентируют во все возрастающих масштабах свое проецирование в международной коммуникации с инструментария принуждения на методику так называемого «предложения».
Распределение ограниченных экономических благ зависит от использования уже не столько традиционных факторов производства – земли и физического труда, сколько от эксплуатации непосредственно связанных с личностью субъекта факторов производства – предпринимательства, капитала, информации.
Эффект силовых методов разрешения противоречий между государствами переформатируется в страновую конкуренцию преимущественно ненасильственного противоборства, что послужило побудительным мотивом образования специфического политологического термина “мягкая сила”, логически интегрирующего в себе использование невоенных методов конкуренции и разрешения конфликтов между участниками международного общения.» Источник
Казалось бы, буквально недавно данная концепция устраивала многих. Но в условиях сегодняшней военной турбулентности вряд ли стоит это рассматривать, как могут подумать некоторые, и будут, наверное, отчасти правы. Не соглашусь, что в напряженное время жизнь и процессы останавливаются. После конфликтов мир возвращается, независимо от противостояния политиков, смены поколений. Эволюция толкает человека вперед, используя новые доктрины и теории. Иногда человечество вспоминает старые разработки, например, учения Вернадского о ноосфере или учения классиков марксизма. История циклична.
Концепция «мягкой силы»
Идея «мягкой силы» не нова, и к ней рано или поздно вновь вернутся.
Из Википедии: «Мя́гкая си́ла — форма политической власти, предполагающая способность кого-либо добиваться от кого-либо желаемых результатов на основе добровольного участия, симпатии и привлекательности, в отличие от «жёсткой силы», которая подразумевает принуждение».
Одной из предшественниц концепции «мягкой силы» была концепция «культурно-идеологической гегемонии», которая была разработана итальянским философом Антонио Грамши в 1930-х годах в «Тюремных тетрадях». Она получила широкое распространение в кругах западноевропейских и американских неоконсерваторов.
Идея использовать «мягкую силу» для установления своей власти восходит к древнекитайским философам, таким как Лао-цзы, живший в VII веке до н. э. Ему принадлежит высказывание: «В мире нет предмета, который был бы слабее и нежнее воды, но она может разрушить самый твердый предмет».
Термин «мягкая сила» (англ. «soft power») был введен в научный оборот Джозефом Наем – американским политологом, профессором Гарвардского университета, занимавшего в 90-е гг. XXв. высокие государственные посты – председателя Национального разведывательного совета (1993-1994), заместителя министра обороны по вопросам международной безопасности (1994-1995) и др.
Свою теоретическую концепцию «мягкая сила» получила в 1990 г., когда Дж. Най опубликовал статью под названием «Soft power». Презюмируя примат рыночного устройства экономической системы, Дж. Най размышляет о том значении, которое приобрели негосударственные акторы, в первую очередь – транснациональные корпорации.
В этих изменяющихся условиях возрастает роль информационных технологий и коммуникации, и успех государства зависит не только от военной или экономической мощи, но и от способности быть привлекательным, добиваясь того, чтобы «другие хотели того же, чего хочешь ты».
Развитие технологий, «постиндустриализация» общества во многом нивелируют значение традиционных методов политической коммуникации, которые в своей совокупности интегрированы в понятие «жесткой силы».
Под «жесткой силой» Дж. Най подразумевает использование во внешней политике таких властных средств, как, например, военное вмешательство и экономическое давление. «Жесткое могущество» – это способность к принуждению, обусловленная материальной мощью страны.
Продолжая свою мысль, автор писал о том, что США необходимо обратиться к новой форме силы, которая бы позволяла государству изменить ситуацию таким образом, чтобы другие страны развивали предпочтения или определяли свои интересы так, чтобы они согласовывались с его собственными интересами. Выстраивая свою концепцию, исходя из вышесказанного, Дж. Най дает следующую трактовку «мягкой силе»:
«…способность привлекать других на свою сторону, добиваясь поддержки собственной повестки дня в международных отношениях путем демонстрации культурно-нравственных ценностей, привлекательности политического курса и эффективности политических институтов страны».
Действительно, «мягкая сила» представляет собой крайне специфическую, порожденную условиями современного мира, концепцию, понимание которой невозможно без обращения к исследованиям о трансформации «силы» как политического явления в конце XX – начале XXI веков.
Философия «мягкой силы». Два подхода
Философско-психологическое обоснование элементов «мягкой силы» получило значительное освещение в работах философов – Жана Бодрийяра (понятие «соблазна») и Жиля Липовецкого (категория «обольщение»).
Так, Жану Бодрийяру принадлежит важная роль во введении в философский научный оборот понятия «соблазна» в качестве категории, обозначающей силовое властное воздействие, осуществляемое в пространстве символических образов.
Соблазн, по Бодрийяру, представляет собой господство над символической вселенной, над царством видимостей. В мире образов, имиджей и виртуальных объектов соблазн становится силой, воздействие которой превосходит по своему влиянию все другие способы властвования.
Обольщение как инструмент «мягкой силы» интерпретируется философом Жилем Липовецким. В его интерпретации обольщение выступает особой стратегией, пронизывающей все современные реалии – политику, производство, образование, сферу услуг, повседневный быт.
Стратегия обольщения – это соблазн богатством выбора, изобилием потребительских благ, это стимуляция все новых и новых запросов. Сила обольщения – в увеличении свободы выбора для индивида, в гибкости предложений, соответствующих его пожеланиям.
Отметим, что, несмотря на выявленную относительность концепции «мягкой силы» в её интерпретации Дж. Наем, научная заслуга последнего состоит в фиксации закономерностей развития понятия «сила» в рамках международного политического общения, а также тех факторов, которые инспирировали появление таких закономерностей. Более того, именно такая трактовка, опирающаяся не на некий закрытый перечень механизмов «мягкой силы» («культура, политические ценности, внешняя политика»), а на использование «мягкой силы» в связи с заинтересованностью государства в том или ином факторе производства позволяет нам причислить тот или иной элемент политики такого государства к «soft power». Источник
Современные тенденции
Современные тенденции развития международных отношений таковы, что роль «мягкой силы» во внешней политике стремительно растет. Это неизбежно, т. к. в нынешних условиях даже самые сильные государства больше не в состоянии решать свои задачи и реагировать на вызовы исключительно принуждением. В результате тесной интеграции экономик большинства стран мира применение оружия, особенно ядерного, может привести к глобальной катастрофе.
Сегодня «мягкую силу» необходимо рассматривать в контексте глобальных социально-политических, экономических и культурных процессов. Она устанавливает принципиально новую, отличающуюся от старой, мировую политическую систему, где иерархические взаимоотношения между ее субъектами уступают место сетевым отношениям и структурам.
При этом не исключено, что суть понятия «сверхдержава» будет утрачена, а понятие «передовое государство» будет наполнено новым содержанием. В начале XXI столетия подавляющее большинство государств лишилось своего потенциала абсолютного доминирования и начало ставить акцент на управление по сетевому принципу.
В настоящее время «мягкая сила» – это многоплановая и сложная система, которая дает возможность тому или иному государству решать свои стратегические задачи на международной арене, действуя как на официальном, так и неофициальном уровнях. Эта система оказывает влияние на определенную аудиторию, тем самым реализуя его национальные интересы.
Справедливости ради надо отметить, что рост глобальной конкуренции и нарастание напряженности способствует злоупотреблению и даже незаконному применению «мягкой силы», направленной на вмешательство во внутренние дела другой страны, дестабилизируя внутриполитическую ситуацию и манипулируя общественным мнением и сознанием.
Так «мягкая сила» предстает как один из важнейших инструментов для решения внешне-политических проблем и реализации национальных интересов. Объектом скрытого управления становятся международные процессы и отношения, а также широкие слои населения конкретных государств и регионов.
Культура, информационные технологии и образовательная система являются самыми важными компонентами «мягкой силы». Эта система включает в себя элементы информационно-пропагандистских, образовательных и политических технологий, а также иные методы непрямого воздействия. Фактически «мягкая сила» выступает в качестве внешнеполитического инструмента для контроля и регулирования различных международных процессов.
Более того, в условиях глобализации она все больше актуализируется. При этом есть ряд факторов, которые ограничивают эффективность ее применения. При многополярной системе международных отношений любая страна, вне зависимости от своего положения в глобальной иерархии, грамотно используя свои ресурсы, в состоянии оказывать влияние на процессы и явления, как в своем регионе, так и в мире.
Современные методы «мягкой силы»
В целом можно выделить четыре основных метода реализации «мягкой силы», которые так или иначе применяются во всем мире и требуют больших затрат для отдельно взятой страны:
– культурная и публичная дипломатия;
– СМИ;
– интернет и социальные сети;
– религия.
По мнению Дж. Фридмана, культура играет огромную роль в мировой политике, особенно в условиях современного глобализма, где главным образом именно она воспринимает его принципы и налаживает диалог между странами.
«Мягкая сила» культурной и публичной дипломатий
Часто большая разница в культуре, а также историческая память о старых и еще не разрешенных конфликтах мешает народам трезво оценивать ситуацию и подталкивает к взаимным обвинениям и враждебному отношению друг к другу.
Именно осознание уникальности культур противоборствующих сторон является ключом к предупреждению и урегулированию конфликтных ситуаций.
В связи с этим появился термин «культурная дипломатия». Это понятие зародилось в 1930-х гг. и первоначально носило пропагандистский характер, поскольку характеризовало соответствующую политику, проводимую в то время Советским Союзом. И в самом деле, в 1920–1930-е гг. советское руководство было крайне заинтересованно в создании позитивного имиджа СССР на Западе.
Индустриализация, начавшаяся в стране, подразумевала инвестиции иностранного капитала и внедрение современных технологий. Для реализации внешнеполитических целей советское руководство, наряду с другими средствами, широко использовало методы культурной дипломатии. В этот период широкое распространение получила практика культурных обменов, когда в СССР приглашалась элита западной интеллигенции – философы, писатели, общественные деятели, которые стремились увидеть своими глазами государство «великого социального эксперимента».
Некоторые исследователи рассматривают культурную дипломатию в контексте защиты и реализации национальных интересов на международной арене. Интересно, что позднее культурная дипломатия стала широко использоваться западными странами, и этот термин получил полностью позитивное звучание, что подразумевает развитие культурных связей в целях укрепления взаимопонимания государств.
Однако следует отметить, что часто под такой формулировкой скрывается культурно-идеологическая экспансия.
Наряду с культурой в качестве важной составляющей внешней политики все более важную роль играет публичная дипломатия. Это крупномасштабная деятельность по взаимодействию с гражданским обществом и внешней аудиторией. В связи с этим появляются уникальные возможности для расширения государственных связей с международным сообществом, несмотря на то, что такие шаги требуют значительных материальных затрат.
Сфера публичной дипломатии предусматривает активное участие общественности, негосударственных учреждений и отдельных граждан в обсуждении вопросов внешней политики.
Если у классической дипломатии есть свои учреждения – министерство иностранных дел, посольства, консульства и международные организации со своими сотрудниками – госслужащими, – то публичная дипломатия состоит из почти неограниченного количества акторов. Таковыми могут выступать транснациональные и неправительственные организации, образовательные учреждения, художественные союзы и т.д., одним словом, представители различных сфер жизнедеятельности общества, а также отдельные публичные деятели. Функционирование классической и публичной дипломатий зависит от структуры конкретного государства и уровня его политической культуры.
В странах с развитой демократической системой эти два типа дипломатии существуют параллельно и часто взаимодействуют. Более того, чем теснее это взаимодействие, тем более активна и эффективна внешняя политика данного государства.
Умелое сочетание двух видов дипломатии позволяет использовать более широкий спектр возможностей, которые делают внешнюю политику гибкой и разнообразной.
«Мягкая сила» на международной арене, по сути, схожа с авторитетом личности в обществе. Уважаемый и популярный человек, скорее всего, будет позитивно воспринят и услышан в противоречивых ситуациях, в отличие от людей с плохой репутацией. Последние воспринимаются негативно, даже если выражают верную точку зрения. Таким образом, общественная дипломатия в современном мире направлена на формирование позитивного образа государства. Вместе с тем следует отметить, что хотя пропаганда и может завуалировать изъяны, эффект будет лишь временный. В конечном счете мнение о стране складывается с учетом ее достижений и того, чем она выделяется среди других.
«Мягкая сила» СМИ и социальных сетей
В XXI веке современные средства массовой информации считаются наиболее важным инструментом «мягкой силы», которые сокращают, казалось бы, непреодолимую дистанцию между континентами. Сегодня легче, чем прежде, сформировать общественное мнение в той или иной стране.
Этот инструмент активно используется развитыми странами для достижения своих политических целей вплоть до организации революционных движений и госпереворотов.
Инспирировать их больше не подразумевает непосредственное присутствие сотрудников спецслужб заинтересованного государства, политические режимы свергаются путем распространения информации через различные сети. Примеров из сегодняшней практики можно привести много.
В современной политической реальности принятие государственных решений существенно затруднено влиянием ряда факторов. К ним относятся системные и в то же время локальные проблемы, с которыми сталкиваются политические деятели, перемены, происходящие в системе международных отношений в результате расширения их сферы и углубления взаимодействия, а также глобальных процессов.
«Мягкая сила», «жесткая сила», «умная сила»
Чтобы ответить на все эти вызовы, современным государствам необходимо не только использовать «мягкую силу», но и грамотно сочетать ее с «жесткой». В связи с этим особое место занимает концепция «умной силы» как обоснования определенных действий в конкретных политических условиях. Это явление постепенно становится политической стратегией, уже применяемой рядом государств.
Дж. Най утверждает, что «умная сила» уходит корнями в американский контекст, и с этой точки зрения взгляд на глобальные проблемы подразумевает использование как военно-экономических средств давления, так и создание профсоюзов и развитие партнерских отношений.
В любом случае суть заключается в том, что «умная сила» находится за пределами «жесткой» и «мягкой» сил и действует не как третий вариант, а как метод и подход к применению силы, что позволяет лидерам выбрать оптимальный вариант для решения проблемы. Действия в рамках «умной силы» подразумевают наличие четко определенной повестки дня.
«Умная сила» направлена на достижение важнейших целей, которые Най относит к категории «глобального общественного блага». То есть, согласно теории, цель «умной силы» – расширить и легитимировать влияние конкретного государства. Как определяет Най, «умная сила» есть универсальная концепция, поскольку предполагает:
1. выявление ресурсов власти;
2. анализ того, как еще можно использовать силу;
3. выявление рамок, в которых «умная сила» наиболее эффективна;
4. анализ целей, достижимых с помощью «умной силы».
Понятие «умная сила» возникло в официальной риторике российской внешней политики в середине 2012 года. Формирование и эффективное функционирование российской версии «умной силы» базировалось на следующих тезисах:
- появление новых форматов взаимовыгодного сотрудничества;
- создание Евразийского экономического Союза и его успешное развитие на постсоветском пространстве и в международном масштабе;
- увеличение гуманитарного участия России в так называемом «глобальном» развитии, включая предоставление экономической, гуманитарной, образовательной, медицинской и технологической поддержки наиболее нуждающимся государствам и регионам;
- сегодня Россия поставляет гуманитарную помощь населению, оказывает экономическую поддержку партнерам и союзникам в рамках ЕАЭС, развивает технологическое сотрудничество со странами третьего мира;
- инвестирование в человеческий капитал;
- инновации в политике, насыщенность технологий, утверждение нравственности в общественной жизни, акцент на справедливости в системе правосудия.
В существующих реалиях движение в этом направлении, к сожалению, поставлено на паузу.
Таким образом, можно заключить, что стратегии субъектов мировой политики по применению «мягкой силы» в современных международных отношениях претерпевают значительные изменения. Параллельно совершенствуются инструменты и методы ведения такой политики, резко расширяется область их применения. Наряду с традиционными все чаще применяются как военно-технические, так и экономические и культурно- цивилизационные методы воздействия. Комплексный характер применения такой стратегии значительно облегчает многим странам достижение их внешнеполитических целей.
Заключение
Сегодняшний мировой кризис, замешанный на переформатировании однополярного мира, в корне меняет все представления и догмы. Однако рано или поздно, переформатировавшись, изменив некоторые территориальные претензии и амбиции, мир вновь сядет за стол переговоров.
От «военной или жесткой силы» придется неизбежно возвращаться к исконным ценностям и вековым традициям культуры, истории. Придется налаживать вновь взаимоотношения через культурные совместные проекты и решения современных вызовов для человечества. «Умная сила» или «мудрая» просто необходима в сегодняшнее время. Мир балансирует на «лезвии бритвы» ядерного конфликта, и очень хочется надеяться, что разум восторжествует!
Статья подготовлена: Иван Филимонов
Изображение на заставке: Image by wirestock on Freepik
Поделиться в сетях: